– Эти парни в камерах смертников просто артисты-фокусники. И, честно говоря, Уоддел превосходил многих.
– Я не знала этого, – сказала я, взглянув на него.
– В этом-то и беда, что никто не знает. Что ни говори, никто ничего не знает, за исключением тех, кто находится возле них изо дня в день.
– Да, конечно.
– Так называемое перевоспитание Уоддела привело к тому, что он превратился в такого «душку». Я как-нибудь расскажу вам, доктор Скарпетта, как он хвастался перед другими заключенными тем, что он сделал с этой несчастной девочкой Нейсмит. Он себя просто героем возомнил.
В комнате было тепло и слишком душно. Я чувствовала, как его взгляд скользит по моему телу.
– Я, конечно, не думаю, что вас многое удивит, – добавил он.
– Да, мистер Донахью. Меня удивить уже трудно.
– Честно говоря, я не представляю себе, каково вам глядеть изо дня в день на то, чем вам приходится заниматься. Особенно сейчас, когда люди кончают жизнь самоубийством, убивают друг друга. Вот, например, эта несчастная леди, покончившая с собой в своем гараже на днях.
Брошенная им фраза показалась мне ударом под ребра. В утренней газете появилось коротенькое сообщение о смерти Дженнифер Дейтон, в котором со слов полиции говорилось о том, что она поторопилась раньше времени открыть свои рождественские подарки. В этом мог содержаться намек на ее самоубийство, однако подобного заявления сделано не было.
– О какой леди вы говорите? – спросила я.
– Не помню имени. – Донахью потягивал свой напиток, его лицо разрумянилось, блестящие глазки постоянно бегали. – Печально, печально. Ну что ж, вам надо как-нибудь приехать в наши новые владения в Гринсвилле. – Широко улыбнувшись, он оставил меня и направился к какой-то грудастой даме в черном. Он поцеловал ее в губы, и они оба рассмеялись.
При первой же возможности я уехала домой. Моя племянница, растянувшись на диване, читала, в камине пылал огонь. Я обратила внимание на то, что под елкой появилось несколько новых подарков.
– Ну как? – зевнув, спросила она.
– Ты правильно сделала, что осталась дома, – ответила я. – Марино не звонил?
– Не-а.
Я вновь набрала его номер, и после четырех гудков в трубке послышался его раздраженный голос.
– Надеюсь, я не слишком поздно, – смущенно поинтересовалась я.
– Надеюсь. Что на сей раз?
– Много чего. Я познакомилась с вашим приятелем мистером Донахью сегодня на вечере.
– Большое событие.
– Я бы не сказала. Возможно, я просто одержима навязчивыми подозрениями, но мне показалось весьма странным то, что он вдруг упомянул покойную Дженнифер Дейтон.
Молчание.
– И еще один пустячок, – продолжала я. – Похоже, Дженнифер Дейтон послала по факсу записку Николасу Грумэну меньше чем за два дня до того, как ее убили. Судя по этому сообщению, ее что-то угнетало, и у меня создалось впечатление, что он хотел с ней встретиться. Она предлагала ему приехать в Ричмонд.
Марино по-прежнему молчал.
– Вы меня слышите? – спросила я.
– Я думаю.
– Приятно слышать. Может, нам стоит вместе подумать? Мне точно не удастся переубедить вас по поводу предложения пообедать вместе?
Он глубоко вздохнул.
– Я бы с удовольствием, док. Но я...
Вдалеке послышался женский голос:
– В каком это ящике?
Прикрыв трубку ладонью, Марино что-то пробубнил в ответ. Прежде чем вновь заговорить со мной, он откашлялся.
– Извините, – сказала я, – я не знала, что вы не один.
– Да.
Он немного помолчал.
– Я была бы очень рада, если бы вы с вашей подругой пришли завтра пообедать, – предложила я.
– В Шератоне есть какой-то бар. Мы собирались туда.
– Ну что ж, вас кое-что ждет под елкой. Если вы передумаете, позвоните мне утром.
– Не верю своим ушам. Вы решились на елку? Наверное, это какой-нибудь низкорослый уродец.
– Спасибо вам. У меня лучшая елка в районе, – сказала я. – Пожелайте от меня вашей подруге веселого Рождества.
На следующее утро я проснулась под звон церковных колоколов. Солнце сияло даже сквозь шторы. Несмотря на небольшое количество выпитого накануне, r все же ощущала последствия. Продолжая оставаться в постели, я вновь погрузилась в сон, и мне приснился Марк.
Когда я наконец встала, с кухни доносился аромат ванили и апельсинов. Люси молола кофе.
– Сейчас ты меня избалуешь, а что я буду делать потом? С Рождеством. – Я поцеловала ее в макушку и обратила внимание на незнакомый пакет с какой-то смесью на кухонном столике. – А это что такое?
– Чеширские мюсли. Особое угощение. Это я с собой привезла. Лучше всего его есть с обыкновенным йогуртом, если он имеется в наличии, но у тебя его, конечно, нет. Так что нам придется довольствоваться молоком и бананами. Кроме этого, у нас еще есть свежий апельсиновый сок и французский кофе без кофеина с ванилью. Я считаю, нам надо позвонить мамам с бабушками.
Пока я на кухне стала набирать телефон Майами, Люси пошла в мой кабинет, чтобы взять трубку там. Моя сестра уже пришла к матери, и вскоре мы все вчетвером принимали участие в беседе, слушая, как моя мама долго сетовала на погоду. В Майами была жуткая гроза, говорила она. Проливной дождь с порывистым ветром начался накануне Рождества, а утром ослепительно сверкала молния.
– Не стоит разговаривать по телефону, когда на улице гроза с молнией, – сказала я им. – Лучше мы перезвоним попозже.
– Ты ненормальная, Кей, – воскликнула Дороти. – Ты на все смотришь, определяя, как это может убить кого-нибудь.
– Люси, расскажи мне о своих подарках, – перебила моя мать.